- Allons enfants de la Patrie, Le jour de gloire est arrivé ! - Мы посидим.(с)
Мономах писал о себе, дескать, сидит на санях, то бишь помирать собирается. Шевалье с внезапными тремя парами почти каждый день с непривычки дико устаёт и всё комп. время просиживает, ничего полезного не делая (а на нём ещё фик про Мариньи и глава фэнтэзи-аушки про Лескюра и Викторию...и курсач по франкской церкви...).
Дабы провести время с пользой, начинаю свой рассказ. Фоток мало, за фотиком шевалье было вечно лень лазить, иногда вообще фоткала только Электра, причём на телефон.
Ранним утром 28 января наш самолёт оторвался от земли и полетел...нет, увы, всего лишь в Амстердам. С пересадкой лететь было дешевле, зато это означало лишних два приступа аэрофобии для Электры и лишние неприятные минуты для шевалье, у которого вечно закладывает уши, в результате чего три часа от самолёта до самолёта он переспрашивал, как глухой дед. Как мы поили Электру виски спокойствия ради, разрывая пакет из дьютифри кольцом с лилией - отдельная эпическая песнь в трёх частях.
В Париже из аэропорта помчались на вокзал Монпарнас. Зрелище парижского метро всякий раз вызывает у меня прилив глубокого патриотизма и чувства гордости за свою страну - до сих пор помню, как испугался летом вида станции Лувр-Риволи, на которой не было людей и осыпалась плитка...
Дальше был нантский поезд (мы сошли в Анжере) и электричка до Шоле. Транспорт там шикарный, но дико дорогой. Зато там очень тепло...в отличие от большинства помещений, особенно в провинции.
Платформа Шоле вышибла у меня практически слезу умиления - от неё пахнуло просто-таки СССР. Электра с ужасом заметила: "Мон шер, мы в полной ж...".
Как показала практика, всё познаётся в сравнении.
Шоле вечером - практически мёртвый город. Времени было около девяти, а народу - никого. Мы в тишине, нарушаемой лишь грохотом наших чемоданов по асфальту, прошли через значительную часть города и заселились во вполне милый, а главное - недорогой отельчик. Кровать, душ и вай-фай - три кита жизни современных людей были при нас, а об остальном можно было позаботиться утром.
29 января мы продрали глаза часов в 11 и поняли, что как раз вовремя. Французы - странные люди. Завтрак у них где-то в 8, после этого ничего, кроме кофе, вам нигде не подадут. Обед - с 12 до 14, и в это время закрывается всё, кроме кафешек. Как шутили мы с Электрой "пришёл Человек-Жрать". После 14 опять ничего не подают - до 6-7 вечера, и там у них ужин допоздна.
Дикие аборигены Шоле английский знали крайне редко, не говоря уже о дубляже меню, поэтому шевалье, до недавнего времени не бывавший в заведениях пафоснее "Крошки-Картошки", несколько терялся. Электра, более продвинутая во французской кухне, что-то с грехом пополам переводила - в общем, голодными мы практически не оставались, хотя периодически были шансы.
Мы поели в симпатичной кафешке и пошли к музею. На месте выяснилось, что вход для студентов бесплатный, нам выдали по билетику - и мы бодро поскакали к историческому разделу экспозиции...
Людей там почти не было - на их счастье, поскольку шевалье, десять минут кряду разговаривавший с портретом д'Эльбе - зрелище довольно странное, хотя я говорил про себя, и спалила меня Электра только по слегка подёргивающейся голове - сам не замечал этой привычки.
В реальности портреты совершенно поразительные - и не такие, как на репродукциях. Например, в большом объёме портрет Сюзанне намного няшнее, по Тальмону видно, что он толстый, а у д'Эльбе на лбу обнаружился кровавый след. Вообще портрет месье Мориса в реале - это НЕЧТО, особенно после того, как Электра заставила меня перевести взгляд с его лица на его руки
Эти руки хочется целовать...
В музее куча интересных экспонатов, например...
Череп Стоффле:
На самом деле, в реальности он меньше моего
Статуи - где-то по полметра высотой:
А вот про этого чувака я где-то слышал. Вроде вандеец, почти до смерти замученный республиканцами - но что с ним конкретно было связано...
Лица. На большинство из них можно смотреть вечно:
Мы купили в музее несколько открыток и книжек. Жалею сейчас, что не купил при случае монографию про Мариньи - но тогда он меня вообще не цеплял.
Потом мы ходили по книжным. И в одном из них Электра подзывает меня и торжественно вручает КОМИКС ПРО КАТЕЛИНО.
Шевалье в полуобморочном от счастья состоянии возопил о своей любви к Электре, к Вандее и ко всему миру. Впоследствии выяснилось, что комикс того стоил.
А ещё мы зашли в магазин, купили печенек (часть из которых добралась с нами до Парижа, да так там и осталась) и бутылку анжуйского. Ужинали в местном Гран-кафе и...да, там был салат имени д'Эльбе
Забегая вперёд - мы его попробовали, и о Боже, зачем там печёнка...
Надеюсь, что не печёнка месье Мориса...
Совсем вечером мы листали комикс, пили анжуйское, охлаждённое при помощи мокрых носков...
а потом Электра достала поллитровую бутылку виски...
Это была ошибка.
Дальнейшие события шевалье помнит очень смутно, но и вспомненного достаточно, чтобы решить - нафиг так пить, чтобы потом врезаться в стены Единственное чёткое воспоминание - после того, как Электра, немногим более трезвая, вынесла на моё обозрение правду-матку о том, почему от "Сломанного" несёт галуастом за версту, шевалье рыдал на тему того, что не смеет больше смотреть в глаза месье Морису.
На часах было десять утра. Две постепенно трезвеющие (одна из них опухшая от слёз) рожи решили, что этот день слишком прекрасен, чтобы спать...
30 января мы поехали в Бопрео. То есть сначала мы спели бессмертное "Кателино, Кателино, мы были пьяные в г...но" в тихой Сен-Флоранской могилке перевернулся Анжуйский святой, доползли до брассерии, шевалье героически одолел два макаруна, а потом мы ждали автобус в ближайшей забегаловке, попивая апельсиновый сок. Потрясающе содержательный диалог:
- Дно.
- Дно.
Здесь надо сделать некоторое уточнение. Велосипедных прокатов в провинции нет. Только в Нанте, но там оно было без надобности. Поэтому мы, зависящие от расписания автобусов (и от их маршрутов) не попали ни в Пин-ан-Мож, ни в Сен-Флоран, ни в Клиссон, ни в Ландбодьер, а в Сен-Обен добирались так, что об этом можно поэму складывать.
Автобус подошёл. Два зелёных инопланетянских фэйса купили билеты и втянулись внутрь. Следующие двадцать минут нас спасала жвачка, потом началось Бопрео (или начался?).
Электра первой увидела Вожиро, я - памятник. Автобус изрыгнул нас на другом конце городка, неподалёку от так и не сфотканного мною замка Бопрео, где некогда пленный судья Клемансо выслушивал речь д'Эльбе на тему того, что им ничего в плену не будет.
Все церкви в провинции вечно закрыты. Единственные, в которуые нам повезло заглянуть - Нотр-Дам-де-Шемийе и Сен-Филибер-де-Нуармутье - но в местный неоготический Нотр-Дам нас не пустили - а там были витражи с вандейцами, между прочим!
Знал бы это шевалье заранее - может, совершил бы нечто противозаконное, а так просто побродил вокруг.
Дошли до памятника. Пофоткались на фоне него и табличек с улицами:
Вожиро... Кто читал Толкиена, тот наверняка помнит главу "Осквернённая Хоббитания" (в переводе Муравьёва и Кистяковского) - вырубленные деревья, дымящиеся заводы, загаженные реки, несчастные жители, и на всё это смотрят герои, вернувшиеся домой из великого Похода. Так вот, похожее чувство у меня было, когда мы сидели в неузнаваемо перестроенном Вожиро и пили вполне сносный эспрессо. Было...пусто. Только в последнюю секунду меня накрыло слабым глюком - ведь от этого порога когда-то ушёл д'Эльбе - ушёл, чтобы не вернуться...
Нет, не зацепило.
Мы побрели прочь, лично я - с тоской на сердце.
Зато потом мы увидели Сен-Мартен.
Вот сейчас шевалье уточнил - и у него образовалась обидка, ибо церковь-то неоготическая, а значит - никак не мог там бывать месье Морис, и не мог там служить мой ненаглядный фанон кюре Августин
Новая церковь даже на другом месте стоит((( Так что единственная церковь, связанная с моими вандейскими любимчиками - романская Сен-Филибер-де-Нуармутье, где наверняка была на последней в жизни мессе Маргарита...
Зашли в книжный, купили книжку о женщинах в Вандее и кой-чего по мелочи - и пошли дожидаться автобуса. Над тихим Бопрео горел закат, было очень холодно - но и удивительно спокойно на душе. Бопрео мне очень понравился, хоть он и ужасно сырой - там аж мох на улице растёт, особенно на другой от Вожиро стороне города, у замка - там низина и улицы просто поросли мхом.
Приехали домой и сразу легли - вымотались. Шевалье, правда, проснулся посреди ночи и с удивлением понял, что от голода - не ел ничего, громе двух крохотных макарунов и нескольких печенек, больше суток. Так что наутро вопросом первой важности был вопрос провизии...
Дабы провести время с пользой, начинаю свой рассказ. Фоток мало, за фотиком шевалье было вечно лень лазить, иногда вообще фоткала только Электра, причём на телефон.
Ранним утром 28 января наш самолёт оторвался от земли и полетел...нет, увы, всего лишь в Амстердам. С пересадкой лететь было дешевле, зато это означало лишних два приступа аэрофобии для Электры и лишние неприятные минуты для шевалье, у которого вечно закладывает уши, в результате чего три часа от самолёта до самолёта он переспрашивал, как глухой дед. Как мы поили Электру виски спокойствия ради, разрывая пакет из дьютифри кольцом с лилией - отдельная эпическая песнь в трёх частях.
В Париже из аэропорта помчались на вокзал Монпарнас. Зрелище парижского метро всякий раз вызывает у меня прилив глубокого патриотизма и чувства гордости за свою страну - до сих пор помню, как испугался летом вида станции Лувр-Риволи, на которой не было людей и осыпалась плитка...
Дальше был нантский поезд (мы сошли в Анжере) и электричка до Шоле. Транспорт там шикарный, но дико дорогой. Зато там очень тепло...в отличие от большинства помещений, особенно в провинции.
Платформа Шоле вышибла у меня практически слезу умиления - от неё пахнуло просто-таки СССР. Электра с ужасом заметила: "Мон шер, мы в полной ж...".
Как показала практика, всё познаётся в сравнении.
Шоле вечером - практически мёртвый город. Времени было около девяти, а народу - никого. Мы в тишине, нарушаемой лишь грохотом наших чемоданов по асфальту, прошли через значительную часть города и заселились во вполне милый, а главное - недорогой отельчик. Кровать, душ и вай-фай - три кита жизни современных людей были при нас, а об остальном можно было позаботиться утром.
29 января мы продрали глаза часов в 11 и поняли, что как раз вовремя. Французы - странные люди. Завтрак у них где-то в 8, после этого ничего, кроме кофе, вам нигде не подадут. Обед - с 12 до 14, и в это время закрывается всё, кроме кафешек. Как шутили мы с Электрой "пришёл Человек-Жрать". После 14 опять ничего не подают - до 6-7 вечера, и там у них ужин допоздна.
Дикие аборигены Шоле английский знали крайне редко, не говоря уже о дубляже меню, поэтому шевалье, до недавнего времени не бывавший в заведениях пафоснее "Крошки-Картошки", несколько терялся. Электра, более продвинутая во французской кухне, что-то с грехом пополам переводила - в общем, голодными мы практически не оставались, хотя периодически были шансы.
Мы поели в симпатичной кафешке и пошли к музею. На месте выяснилось, что вход для студентов бесплатный, нам выдали по билетику - и мы бодро поскакали к историческому разделу экспозиции...
Людей там почти не было - на их счастье, поскольку шевалье, десять минут кряду разговаривавший с портретом д'Эльбе - зрелище довольно странное, хотя я говорил про себя, и спалила меня Электра только по слегка подёргивающейся голове - сам не замечал этой привычки.
В реальности портреты совершенно поразительные - и не такие, как на репродукциях. Например, в большом объёме портрет Сюзанне намного няшнее, по Тальмону видно, что он толстый, а у д'Эльбе на лбу обнаружился кровавый след. Вообще портрет месье Мориса в реале - это НЕЧТО, особенно после того, как Электра заставила меня перевести взгляд с его лица на его руки
Эти руки хочется целовать...
В музее куча интересных экспонатов, например...
Череп Стоффле:
На самом деле, в реальности он меньше моего
Статуи - где-то по полметра высотой:
А вот про этого чувака я где-то слышал. Вроде вандеец, почти до смерти замученный республиканцами - но что с ним конкретно было связано...
Лица. На большинство из них можно смотреть вечно:
Мы купили в музее несколько открыток и книжек. Жалею сейчас, что не купил при случае монографию про Мариньи - но тогда он меня вообще не цеплял.
Потом мы ходили по книжным. И в одном из них Электра подзывает меня и торжественно вручает КОМИКС ПРО КАТЕЛИНО.
Шевалье в полуобморочном от счастья состоянии возопил о своей любви к Электре, к Вандее и ко всему миру. Впоследствии выяснилось, что комикс того стоил.
А ещё мы зашли в магазин, купили печенек (часть из которых добралась с нами до Парижа, да так там и осталась) и бутылку анжуйского. Ужинали в местном Гран-кафе и...да, там был салат имени д'Эльбе
Забегая вперёд - мы его попробовали, и о Боже, зачем там печёнка... Надеюсь, что не печёнка месье Мориса...Совсем вечером мы листали комикс, пили анжуйское, охлаждённое при помощи мокрых носков...
а потом Электра достала поллитровую бутылку виски...
Это была ошибка.
Дальнейшие события шевалье помнит очень смутно, но и вспомненного достаточно, чтобы решить - нафиг так пить, чтобы потом врезаться в стены Единственное чёткое воспоминание - после того, как Электра, немногим более трезвая, вынесла на моё обозрение правду-матку о том, почему от "Сломанного" несёт галуастом за версту, шевалье рыдал на тему того, что не смеет больше смотреть в глаза месье Морису.
На часах было десять утра. Две постепенно трезвеющие (одна из них опухшая от слёз) рожи решили, что этот день слишком прекрасен, чтобы спать...
30 января мы поехали в Бопрео. То есть сначала мы спели бессмертное "Кателино, Кателино, мы были пьяные в г...но" в тихой Сен-Флоранской могилке перевернулся Анжуйский святой, доползли до брассерии, шевалье героически одолел два макаруна, а потом мы ждали автобус в ближайшей забегаловке, попивая апельсиновый сок. Потрясающе содержательный диалог:
- Дно.
- Дно.
Здесь надо сделать некоторое уточнение. Велосипедных прокатов в провинции нет. Только в Нанте, но там оно было без надобности. Поэтому мы, зависящие от расписания автобусов (и от их маршрутов) не попали ни в Пин-ан-Мож, ни в Сен-Флоран, ни в Клиссон, ни в Ландбодьер, а в Сен-Обен добирались так, что об этом можно поэму складывать.
Автобус подошёл. Два зелёных инопланетянских фэйса купили билеты и втянулись внутрь. Следующие двадцать минут нас спасала жвачка, потом началось Бопрео (или начался?).
Электра первой увидела Вожиро, я - памятник. Автобус изрыгнул нас на другом конце городка, неподалёку от так и не сфотканного мною замка Бопрео, где некогда пленный судья Клемансо выслушивал речь д'Эльбе на тему того, что им ничего в плену не будет.
Все церкви в провинции вечно закрыты. Единственные, в которуые нам повезло заглянуть - Нотр-Дам-де-Шемийе и Сен-Филибер-де-Нуармутье - но в местный неоготический Нотр-Дам нас не пустили - а там были витражи с вандейцами, между прочим!
Знал бы это шевалье заранее - может, совершил бы нечто противозаконное, а так просто побродил вокруг.
Дошли до памятника. Пофоткались на фоне него и табличек с улицами:
Вожиро... Кто читал Толкиена, тот наверняка помнит главу "Осквернённая Хоббитания" (в переводе Муравьёва и Кистяковского) - вырубленные деревья, дымящиеся заводы, загаженные реки, несчастные жители, и на всё это смотрят герои, вернувшиеся домой из великого Похода. Так вот, похожее чувство у меня было, когда мы сидели в неузнаваемо перестроенном Вожиро и пили вполне сносный эспрессо. Было...пусто. Только в последнюю секунду меня накрыло слабым глюком - ведь от этого порога когда-то ушёл д'Эльбе - ушёл, чтобы не вернуться...
Нет, не зацепило.
Мы побрели прочь, лично я - с тоской на сердце.
Зато потом мы увидели Сен-Мартен.
Вот сейчас шевалье уточнил - и у него образовалась обидка, ибо церковь-то неоготическая, а значит - никак не мог там бывать месье Морис, и не мог там служить мой ненаглядный фанон кюре Августин
Новая церковь даже на другом месте стоит((( Так что единственная церковь, связанная с моими вандейскими любимчиками - романская Сен-Филибер-де-Нуармутье, где наверняка была на последней в жизни мессе Маргарита...Зашли в книжный, купили книжку о женщинах в Вандее и кой-чего по мелочи - и пошли дожидаться автобуса. Над тихим Бопрео горел закат, было очень холодно - но и удивительно спокойно на душе. Бопрео мне очень понравился, хоть он и ужасно сырой - там аж мох на улице растёт, особенно на другой от Вожиро стороне города, у замка - там низина и улицы просто поросли мхом.
Приехали домой и сразу легли - вымотались. Шевалье, правда, проснулся посреди ночи и с удивлением понял, что от голода - не ел ничего, громе двух крохотных макарунов и нескольких печенек, больше суток. Так что наутро вопросом первой важности был вопрос провизии...
-
-
18.02.2015 в 14:03Вы, главное, не перепутайте, куда что писать, если все три файла открыты одновременно! Особенно следите, чтобы в курсовую работу не попало что-то фанфичное.))
Платформа Шоле вышибла у меня практически слезу умиления - от неё пахнуло просто-таки СССР.
Может, ее не ремонтировали со времен той самой битвы?
шевалье, десять минут кряду разговаривавший с портретом д'Эльбе - зрелище довольно странное, хотя я говорил про себя
Я бы, выпади мне счастье оказаться в этом музее, вела бы себя точно так же. И как минимум еще перед двумя портретами - Лескюра (к нему бросилась бы к первому) и Ларошжаклена.
В реальности портреты совершенно поразительные - и не такие, как на репродукциях.
Завидую вам белой завистью, что вы всё это видели. А там много картин, кроме этих портретов и тех картин, которые видны на заднем плане остальных фотографий?
Эти руки хочется целовать...
Да, пальцы красивые.
Череп Стоффле:
Простите за натурализм, а он совсем без дырок? То есть в голову ему пули не попали?
Статуи - где-то по полметра высотой:
А чьи статуи на этих трех фото? Сверху вниз - Шаретт, Боншан (?), Кателино?
Лица. На большинство из них можно смотреть вечно:
Удивило, что у Луи де Ларошжаклена, в отличие от Анри, не только волосы темные (я это уже давно знала), но и глаза карие. Или с цветом глаз - это эффект освещения? Хотя, например, у Тальмона и Анри видно, что серо-голубые, как и должны быть.
Мы купили в музее несколько открыток и книжек.
А каталог не купили? Или его там не было?
Поэтому мы, зависящие от расписания автобусов (и от их маршрутов) не попали ни в Пин-ан-Мож, ни в Сен-Флоран, ни в Клиссон, ни в Ландбодьер,
Жалко... Что ж у них такие автобусы неправильные - не едут куда надо туристам-вандеефилам! Но зато вам есть куда стремиться в следующую поездку!
Дошли до памятника. Пофоткались на фоне него и табличек с улицами:
Таблички как на подбор, одна другой лучше!
...И о погоде: там вообще всюду всё такое зеленое, включая траву, как на этих фотографиях - невзирая на конец января? И градусы сильно выше нуля?
когда мы сидели в неузнаваемо перестроенном Вожиро и пили вполне сносный эспрессо.
В доме теперь гостиница или кафе?
там низина и улицы просто поросли мхом.
Какой замечательный забор, покрытый мхом и плющом! Не хуже сен-флоранских.))
-
-
18.02.2015 в 14:27Нет, он был ранен в бою и попал в плен.
Я перевела текст с таблички на фото:
читать дальше
-
-
18.02.2015 в 14:41Фанфик про Мариньи у меня в дайри лежит, и, увы, там только пара абзацев пока...
Может, ее не ремонтировали со времен той самой битвы?
Судя по ржавому виду - не исключено.
Завидую вам белой завистью, что вы всё это видели. А там много картин, кроме этих портретов и тех картин, которые видны на заднем плане остальных фотографий?
Все остальные фотографии экспонатов будут в отдельном посте - не исключено, что сегодня поздним вечером.
А чьи статуи на этих трех фото? Сверху вниз - Шаретт, Боншан (?), Кателино?
Шаретт и две версии Кателино. Боншан там в виде копии статуи работы Давида д'Анже.
Простите за натурализм, а он совсем без дырок? То есть в голову ему пули не попали?
На лицевой части - ни одной дырки. Нижней челюсти нет, правда, но не уверена, что ранение в челюсть может быть смертельно...
Удивило, что у Луи де Ларошжаклена, в отличие от Анри, не только волосы темные (я это уже давно знала), но и глаза карие. Или с цветом глаз - это эффект освещения? Хотя, например, у Тальмона и Анри видно, что серо-голубые, как и должны быть.
Цветопередача, вроде, нормальная. И руки у меня на той конкретной фотке не особо дрожали... В дополнительном посте будет ещё один портрет Луи де Ларошжаклена, в более старшем возрасте...
А каталог не купили? Или его там не было?
Увы, мы не видели...
...И о погоде: там вообще всюду всё такое зеленое, включая траву, как на этих фотографиях - невзирая на конец января? И градусы сильно выше нуля?
Трава зелёная, кое-что цветёт, на деревьях только омела зеленеет. Градусов было по разному, в Бопрео было около 10, я ходила в тонкой блузке и лёгкой кожаной куртке - но так было довольно прохладно. А вот в Нанте, Нуармутье и Париже было уже ниже нуля, но снег (точнее, град) пошёл только однажды, на том же Нуармутье (самое забавное - когда я пыталась найти могилу Маргариты на местном кладбище)...
доме теперь гостиница или кафе?
И то, и другое
-
-
18.02.2015 в 15:17-
-
18.02.2015 в 23:04Это смотря как и куда пойдет пуля. Если сбоку, так, что задета только сама нижняя челюсть - то ничего страшного. А если пуля войдет спереди, насквозь и дальше вглубь - так там и шейный отдел позвоночника, и нижние отделы головного мозга. Их ранение вполне себе смертельно.
Но нижняя челюсть может отсутствовать просто потому, что не сохранилась при черепе - она ведь прикреплена к нему суставами, а хрящи куда менее долговечны, чем кости.
На самом деле, в реальности он меньше моего
Ну, у вас, к счастью, пока еще не череп, пригодный для музейной экспозиции, а живая голова, покрытая мышцами и кожей - за счет них она больше по размеру, чем голый череп.))
Трава зелёная, кое-что цветёт, на деревьях только омела зеленеет. Градусов было по разному, в Бопрео было около 10
Зима в западной Франции - странная штука. Я сразу вспомнила найденную в Интернете фотографию с зимним видом Сен-Флорана - там вся земля покрыта сплошным слоем снега, а по Луаре плывут многочисленные ледяные блины. Может, когда делали эту фотографию, зима выдалась особенно холодной? Как та, которая нас больше всего интересует - 1793/1794 гг.
-
-
18.02.2015 в 23:47Ну, я более-менее прикинула и эту поправку, но дело в том, что Стоффле был выше и крупнее меня, голова у него, по логике, должна была быть больше. Конечно, это всё "на глаз", личные наблюдения, но тем не менее
Зима в западной Франции - странная штука. Я сразу вспомнила найденную в Интернете фотографию с зимним видом Сен-Флорана - там вся земля покрыта сплошным слоем снега, а по Луаре плывут многочисленные ледяные блины. Может, когда делали эту фотографию, зима выдалась особенно холодной? Как та, которая нас больше всего интересует - 1793/1794 гг.
Может, у них к концу января уже теплеет?
К тому же воспринимается это их +10 как наш 0 - из-за сырости и сильного ветра. Погода чем-то на питерскую периодически похожа.
-
-
29.02.2024 в 04:11Посетите также мою страничку
nvspwiki.hnue.edu.vn/index.php?title=Th%C3%A0nh... открытие счета в иностранном банке физическим лицом bank of.tj
33490-+