- Allons enfants de la Patrie, Le jour de gloire est arrivé ! - Мы посидим.(с)
Если у меня спросят, кто из республиканцев вызывает у меня наибольшее восхищение и сочувствие, я отвечу - Шарль Леве, капрал-фурьер 5-й компании 2-го батальона legion du Nord.
Попав в плен, после которого он остался калекой в двадцать пять, попав, вернувшись к своим, в тюрьму по идиотскому и беспочвенному обвинению, после которого он восемь лет отмывал своё доброе имя, сражаясь попеременно с бюрократией и ревматизмом, среди шарахающихся от него родных, недружелюбных чиновников, среди ещё менее дружелюбных роялистов, среди любого кромешного ужаса, даже когда он, насквозь больной, застуженный до полусмерти и с чесоткой, вынужден идти пешком от Анжера до Сомюра посередь холодной зимы, чтобы получить очередной документ...
Среди всего этого он не перестаёт иронизировать и улыбаться.
Война имеет привычку ломать людей. У Шарля Леве она отняла здоровье, загнала его в могилу в тридцать семь, оставив от него на земле только беременную жену и мемуары.
Но он ни на одну секунду не начинает ныть или жалеть себя. Да, всё нерадостно, констатирует он, но вот мне дали хлебнуть водки, вон даже постель нашлась, а вот этот милый человек мне всё же выдаст направление в госпиталь, завтра я подойду и попрошу его ещё раз, а если не выйдет - попрошу своего земляка мне помочь, он не откажет.
И он может находить лазейки, юлить или даже абсолютно дружески болтать с роялистами, но не теряет достоинства ни в плену, ни перед революционным трибуналом - никогда.
Это пост восхищения одним из мемуаристов.
Попав в плен, после которого он остался калекой в двадцать пять, попав, вернувшись к своим, в тюрьму по идиотскому и беспочвенному обвинению, после которого он восемь лет отмывал своё доброе имя, сражаясь попеременно с бюрократией и ревматизмом, среди шарахающихся от него родных, недружелюбных чиновников, среди ещё менее дружелюбных роялистов, среди любого кромешного ужаса, даже когда он, насквозь больной, застуженный до полусмерти и с чесоткой, вынужден идти пешком от Анжера до Сомюра посередь холодной зимы, чтобы получить очередной документ...
Среди всего этого он не перестаёт иронизировать и улыбаться.
Война имеет привычку ломать людей. У Шарля Леве она отняла здоровье, загнала его в могилу в тридцать семь, оставив от него на земле только беременную жену и мемуары.
Но он ни на одну секунду не начинает ныть или жалеть себя. Да, всё нерадостно, констатирует он, но вот мне дали хлебнуть водки, вон даже постель нашлась, а вот этот милый человек мне всё же выдаст направление в госпиталь, завтра я подойду и попрошу его ещё раз, а если не выйдет - попрошу своего земляка мне помочь, он не откажет.
И он может находить лазейки, юлить или даже абсолютно дружески болтать с роялистами, но не теряет достоинства ни в плену, ни перед революционным трибуналом - никогда.
Это пост восхищения одним из мемуаристов.