Неоднократно в комментариях к моим или электриным фикам мне попадался пассаж "чо это у вас военные тут ведут себя, как сопливые фиялки?".
Сначала я ржал, даже не посылая людей читать источники эпохи, где проявления чувств не считались для мужчины чем-то постыдным, потом стал злиться. Потому что ну блин, чуваки, а если вы работаете секретаршами - мне тоже на вас транслировать общественные стереотипы? Если чувак военный - он что, должен быть Брюсом Уиллисом 25/8?
Забавно, что большинство претензий к образу д'Эльбе. Я не спорю с тем, что местами несколько перегибаю палку в обмазывании его образа беззащитностью и розовыми соплями, ну так блин. Кем-кем, а стереотипным суровым солдафоном д'Эльбе не был от слова совсем, хотя, безусловно, имел стальной стержень и мог, в случае необходимости, поставить особо провинившихся к стенке. Всё это абсолютно не мешало ему страдать от несправедливости мира, иногда вслух (а совсем иногда - осуждать людей за глаза), верить в высокие идеи и быть, в общем-то, довольно ранимым человеком, не лишённым проявлений слабости и чувства сострадания.
Удивительная у него всё же карма - никогда и ни во что не вписываться.
Это-то ничего, но в общем-то, как мне кажется, это связано с общей тенденцией современной прозы под "жЫзненность". Автор заранее отбрасывает все краски, кроме коричневой, и вдохновенно рисует мир, где ползают коричневые мухи по коричневой вязкой поверхности. Почему-то психопаты, мелочные мерзавцы и лица нетрадиционной моральной ориентации являются единственным населением этого мира.
"Ой, как жизненно!" - вопят орды хомячков, а из меня начинает лезть богатый внутренний мир.
Здесь я сделаю кощунственное утверждение - я не люблю Сапковского. Более того, я считаю его посредственным писателем, именно за то, что он написал вот эту "жЫзненность", где социопат строит отношения со страдающей нарциссизмом, и они вместе растят маленькую психопатку. Я как-то сгрыз четыре книги "Ведьмака", пытаясь полюбить эту атомную бомбу с абсолютно не вызывающими сочувствие героями, хотя надо было дропнуть после пролога, кажется, первой - где Геральт равнодушно наблюдает, как насилуют тринадцатилетнюю девочку. Надо было как-то задуматься, что с этим героем мне явно не по пути.
Может, дело было в том, что я тогда уже прочитал "Стража" с похожей фабулой. Куча народу наезжало на Пехова за то, что он попёр "скелет" "Ведьмака", но у Пехова, на мой вкус, вышло удачнее. Наверное, потому, что у него довольно обычный чел, не считая его дара убивать тёмные души, ввязывается в абсолютно не касающиеся его дела, в которых он порой беспомощен почти так же, как и обычный человек. А всё потому, что ему больше всех надо, не может он стоять и смотреть, как кого-то там должны убить. И у него отношения с чувихой, которую он считает в первую очередь своим самым верным другом и доверяет ей больше всех на свете - как и она ему. В "Страже" вообще удивительно человеческие и естественные отношения, несмотря на то, что они построены на определённых шаблонах, но при этом им веришь, героям хочется сочувствовать, а не брезгливо удалить с читалки все тома.
Вообще я думаю, что если/когда я стану писать что-то натуралистичное и неприглядное, то я опишу, например, как герой болеет дизентерией. В подробностях. Или операционную полевого госпиталя в жаркий день. Или подробное описание родов в 18 веке. Это будет, простите за дурной каламбур, свежо, по крайней мере, потому что героям я попытаюсь додать хоть какую-то видимость того, что они не циничные бесчувственные мрази.
У авторов "жызненности", должно быть, очень криповая реальность.