Электре внезапно приснился Тинги, и мы восприняли это как руководство к "обшарить сведения". Полноценного перевода из "Шаретта" Анны Берне не вышло, текст слишком сложный, но общая ситуация становится потихоньку понятна.
Шаретт назначил губернатором Нуармутье Тинги, имеющего опыт администратора в должности комиссара флота - и автор считает то, что Шаретт не проверил его военные навыки, серьёзной ошибкой. Д'Эльбе ему со всем возможным тактом на эту ошибку указал (автор вообще, как мне показалось, симпатизирует д'Эльбе) и предложил на этот пост Отрива, но Шаретт доброго совета не послушал и сухо отозвался в стиле "решение окончательно, обжалованию не подлежит".
Кстати, д'Эльбе предложил Пьеру Кателино отправиться на Нуармутье, видимо, надеясь на основе его подчинённых начать формировать новую вандейскую армию. Но "Кателино был горд, даже слишком", и, насколько я понял, согласился служить д'Эльбе, пока тот был главнокомандующим - "В его глазах д'Эльбе всегда оставался генералиссимусом, и он был возмущён, что Шаретт этого не признавал ". В итоге, насколько я понял по контексту, он согласился только немного проводить д'Эльбе до Нуармутье. Страна гордых идиотов...
И да, тут есть одна деталь, которая мне нравилась ещё в других местах. Когда д'Эльбе прибыл в Нуармутье, его встретили торжественным залпом из пушек - а д'Эльбе ещё попенял Тинги за растрату пороха.
Дальше Тинги появляется уже в эпизоде взятия Нуармутье. Его характеризуют опять же "хорошим администратором, но ничтожным воином".
Дальше был целый абзац про него, на котором я чуть не сломал мозг - в итоге Электра подключила к переводу своих родителей, и там в итоге примерно следующее содержание - Тинги был продуктом ушедшей эпохи с её романтизированными представлениями о войне. Этот несчастный человек действительно верил честному слову республиканцев...действительно верил.
Он начал переговоры с республиканцами - а они в этот момент завершили маневр и сделали сопротивление бессмысленным. Впрочем, о том, что они никогда бы не согласились оставить в живых роялистов, говорит прекрасная фраза Приёра из Марны: "Нет милосердия для разбойников - Республика строится на их крови!".
Д'Эльбе узнал о том, что всё потеряно и - святая душа! - даже ничего не сказал в адрес Тинги. Только лишь: "С Нуармутье покончено. Теперь мы не можем сделать ничего - только умереть".
Тинги ещё ничего не понял -и надеялся. Он послал двух новых парламентёров к Аксо, командовавшему республиканцами, осаждавшими остров. "Это становится жалким..."
Тинги ошибся совершенно страшно - он поверил устному обещанию их помиловать, даже бумаги не составил. Он истово верил в то, что республиканцы его сдержат...
Его долго пытали, в тщетной надежде вызнать у него хоть что-то, а потом "не добившись от него ни слова, в ярости вырвали ему язык".
10 января он был расстрелян.