[annedhiver]

Название: "Венец чаяний"
Фэндом: Исторические личности (Вандея)
Пейринг и персонажи: Жером де Буагарди ("Колдун") / Жозефина де Буагарди (де Керкадио)
Рейтинг: NС-17
Жанры: Гет, PWP, Романтика, AU
Предупреждения: Underage
Описание: Вселенная, где события пошли чуть более счастливой дорогой, где Буагарди всё же женился на Жозефине - и как оно было.

"Что Бог сочетал - того человек вовек не разлучит!"
Горят костры на огромной поляне посреди старого леса, льётся рекой сидр - празднуют шуаны свадьбу своего предводителя на славу, с размахом. в самом деле, почему бы и не веселиться сейчас, завтра ведь, может, смерть примешь от штыков республиканских...
Сам Колдун, Буагарди то бишь - посреди поляны на пне огромном, что креслом ему служит - чистый разбойник! Растрепались кудри, сверкает белоснежная улыбка, жмурит он свои светлые глаза и смеётся счастливо своей Жозефине, что удобно устроилась у него на коленях.
Шестнадцать годков девице, а сама - сущий ребёнок! Маленькая, хрупкая - одни глазищи на детском личике. И чего в ней Колдун нашёл - понять никто не может, а он только улыбается, туманится его обычно ясный, твёрдый взгляд и вздыхает он - светло и счастливо. Знать, и впрямь нашёл своё счастье...
Улыбнулась Жозефина лукаво и отпила сидра из мужниной кружки.
- Сладенький... - Снова потянулась, а Буагарди и не мыслит отказать - только кормит с рук жареным мясом, кусочек за кусочком, чтобы не захмелела его ненаглядная...
Заблестели тёмные глазки Жозефины, громче сделался смех. Затащила она Колдуна в весёлую пляску, раскраснелась, жмётся к нему ласково - вздрагивает Буагарди, кусает губы.
Не выдержал, наконец - подхватил заливисто смеющуюся жену на руки и унёс прочь от костров, мимо часовых, в тёмную глубину леса...

Луна сверкает, играет бликами на озере - но до того ли Колдуну? Много лет он ждал, пока подрастёт его Жозефина, пока вытянется, нальётся её детское тело, снилось ему ночами, как сверкает лунный свет на её обнажённой коже, а сейчас - оробел, стоит, точно истукан. Прежде того ни перед врагом, ни перед женщиной, ни перед смертью самой не страшился Буагарди, а тут, словно каменный, прирос к земле, боится двинуться...
Всё ж слегка захмелела Жозефина, рассеян её тёплый взгляд. Сбилось белоснежное платье, открыло острое плечико - у Колдуна и дыхания нет.
- Буагарди... - зовёт тихонько, с озорством, - ты обещал мне показать, от чего дети берутся.
Подошёл Колдун медленно, словно во сне, дёрнул за шнуровку - сползло платье к ногам его ненаглядной, осталась она в рубашке. Не смеет Колдун к ней прикоснуться, однако понятлива Жозефина.
- Рубашку снять? - И тянется к завязкам.
Снова Буагарди едва дышит. Стоит Жозефина к нему спиной, торчат острые лопатки. Вот уж и туфельки он скинула, и чулки с панталончиками отбросила в сторону, обернулась со смехом, нагая, точно ребёнок - да ребёнок и есть, право слово - груди-бутончики, ножки тонкие, худые, вся она - точно жеребёнок, тёмная грива развевается, глаза блестят, пухлые губки в улыбке изгибаются...
У Колдуна и ноги подогнулись. Только и смог он схватить её нежные ручки, прижать к своим губам, целовать жадно, исступлённо.
- Свет мой, радость моя - Жозефина... - шептал, словно помешанный.
Отняла Жозефина одну руку, погладила его по голове.
- Ты меня обещал научить, - говорит смело, точно приказывая, со всей невинной смелостью - не смущаясь.
Очнулся Буагарди. Смех и грех - столько лет ждал, а как до дела дошло - только и может, что руки целовать. Скинул куртку - так и остался в крестьянском на свадьбе, придвинулся ближе, поцеловал Жозефину в приоткрытые губы. К этому-то она уже привычна была, ответила - да так, что разом Буагарди весь словно огнём вспыхнул.
- Девочка моя, моя славная... - шепчет хрипло, жадно ощупывает руками худенькое тело. Хочет обнять со всей силы, да боится сломать её, такую хрупкую - точно куколка.
- Тебя ведь тоже раздеть надо? - Невинный интерес её - хуже явной похоти жжёт. Ни одну женщину так не желал Колдун, ни единую - только Жозефину, свою жену, счастье своё, чистого своего ангела... Только и смог кивнуть в ответ.
Вздохнула Жозефина укоризненно, покачала головой:
- Ничего-то ты, Буагарди, сам не можешь. Вставай уже, да покажи, как твой ремень расстегнуть. - Голос - ворчливый, чисто у старухи, но тоненький, а нежности в нём - что воды в океане.
Встал Колдун послушно - точно сам заколдован. Жозефина неловко с ремнём возится, наконец, расстегнула, вытащила край рубашки, снять попыталась - поднялась на цыпочки, тянется, пыхтит - а никак не может дотянуться, сама-то Буагарди едва до плеча макушкой достаёт. Наконец, очнулся Колдун - склонился перед женой своей, позволил с себя стащить рубашку - а она уже к штанам потянулась.
Башмаки свои крестьянские Буагарди куда подальше зашвырнул с ног, а куда - и не видел, перед глазами муть, только улыбка Жозефины сияет, словно звёздочка.
Вот стоит он перед ней, нагой, каким его никто с детства не видал - много чести было бы так перед полюбовницами прошлыми открыться. Смотрит его ненаглядная с интересом - никогда допрежь того она, дело понятное, мужчин нагишом не видела. Стиснул Буагарди зубы до боли, когда нежная ручка его между ног пощупала.
- У меня такого нету... - удивлённо. - Это от этого дети и бывают, да?
Нету у Колдуна сил ответить, весь он дрожит, напряжён, точно струна, точно канат корабельный. Нет нужды - умничка Жозефина, и сама догадалась.
- Только...как оно бывает, Буагарди? - глазищи большие, любопытные, невинные... Ах, нелёгкая! Словно пьян Колдун, словно безумен, света белого не видит. Только единая мысль - повалить бы ненаглядную свою на мягкую траву, как мечталось, да любить её всласть, до потемени в глазах, до полусмерти...
Нет, нельзя, никак нельзя того сделать - слишком хрупка Жозефина, слишком нежна её плоть, непривычна она к горячей страсти. Боится Колдун повредить ненаглядную, терпит, держится...
- Что же дальше, Буагарди? - растерянно. Как же сладко звучит его имя на её устах, аж сцеловать хочется...
Целует Колдун свою ненаглядную горячо, скользит языком промеж пухлых губок, шарит руками по тонкому тельцу. Вот изогнулась Жозефина в его объятиях, обхватила ручкой за шею, сильнее прижала - не сдержался он, просунул ладонь промеж её тонких ножек, погладил пушистые тёмные кудряшки загрубевшими пальцами, дразнясь, ласкал нежную плоть...
Вся задрожала Жозефина, задышала часто, когда скользнул он пальцем прямо в её лоно, влажное, и до того тесное, что ему едва дурно не сделалось - а ну как повредит он её?
- Буа...гарди... - едва лепечет, головку откинула, глазки прикрыла...прелесть ненаглядная...
Никак не мог он дальше сдержаться - опрокинул на траву. Вскрикнула Жозефина жалобно, когда соединился он с ней, как давно мечтал - заставил себя Колдун остановиться, хоть и хотелось ему до дрожи, до темноты в глазах длить их невозможную, волшебную близость.
- Умничка... - шепнул тихо и поцеловал в покрытый испариной лоб. Дождался, пока Жозефина снова улыбнётся - и продолжил, осторожно, тихонько, сдерживаясь...
Видать, всё же больно было Жозефине - кусала она зацелованные губы, вздыхала прерывисто, да уж недолго ей оставалось терпеть - слишком был Буагарди распалён, слишком долго он ждал - вот и закончил быстро, застонав сквозь зубы тихо, сдержанно.
Ох, сколько же сил ему надо было, чтобы не упасть, как лежал, на Жозефину, не придавить её собой, сдвинуться хоть немного. Перед глазами пелена стоит, ни ногой, ни рукой не может Колдун двинуть, видно и впрямь - заколдован...
- Вот так оно и бывает? - голосок у Жозефины охрип.
- Да, моя радость. - Улыбнулся Буагарди счастливо, подгрёб её к себе. - Иди сюда, замёрзнешь.
Прижалась Жозефина к его большому горячему телу, вздохнула.
- Буагарди, - шепчет смущённо, - у меня...кровь на ногах. Так и должно быть?
- Не бойся - Яснится перед глазами, вот уже видит он её ненаглядное личико, смущённое и испуганное капельку. - Так у всех бывает. Пойдём сейчас к озеру, искупаемся - не мне ведь тоже кровь.
Вспомнил внезапно, обеспокоился, когда спал дурман.
- Тебе не больно, сердце моё? - вот теперь ему время тревожиться, хорошо хоть - зряшно. Жозефина головкой помотала:
- Было немножко, а сейчас - хорошо.
Поднялся Колдун, подхватил на руки любовь свою, да спустился по берегу к озеру. Вода в нём чистая, прохладная - вдоволь наплескались они с Жозефиной. Понёс он её обратно, хотел было вернуться к одежде да улечься спать, но заметил тут раскидистую иву с толстой веткой, как раз Жозефину посадить...
- Что ты, Буагарди? - смотрит непонимающе, когда он ей с рук ссадил.
- Тшшш...ни слова, радость моя, - улыбнулся ей Колдун лукаво, раздвинул её тонкие ножки и поцеловал между них. Вздрогнула Жозефина, задышала часто - а он и не думает отстраняться, знай целует да слизывает влагу жадно, держит ненаглядную свою крепко, чтоб не упала.
Вся дрожит Жозефина, всхлипывает, извивается, и крикнет вдруг:
- Буагарди! - изогнулась вся, точно в судороге, ротик распахнула, задыхается. Буагарди её с ветки стащил и крепко к себе прижал, глядит довольно.
Распахнула Жозефина помутневшие глаза:
- Это...оно...оно всегда так?
- Случается, - хмыкнул Колдун, поднялся на ноги и понёс её прочь - ненаглядная его и вовсе уже засыпает. Завернул её в свою куртку, обнял покрепче - да так и заснул на траве, счастливый сверх всякого разумения...