Каждую ночь я пытаюсь лечь пораньше, но то зачитываюсь каким-то шлаком в контакте, то сознательно пишу до восьмого часа утра, то пью чай с книжечкой (только ночью в этом доме можно спокойно пожрать печеньки, не слыша нотаций о скорой смерти фигуры)...сейчас я, например, вспомнила, что давно не переводила. Шевалье не смутило даже то, что любимый Майкл Росс и тетрадь для записи переводов лежат в комнате, где спит мама - обороты старых распечаток (ещё с ЕГЭ) и мемуары маркизы де Боншан подошли для этого прекрасного бдения просто идеально.

Из приложений. Выдержки из трактата о великих военных операциях авторства генерала Жомини.
(Первая ссылка - на издание самого трактата, вторая, через "/" - на страницу в моём издании мемуаров, которое, кстати "Memoirs of the marchioness de Bonchsmps, on la Vendee; edited by the countess de Genlis" ; London; 1823)

Лидеры роялистов знали, как направить свои войска с точностью и проницательностью, и их масштабные операции, так же, как и их план действий, были всегда продуманы
(P. 331, vol. 5 / 172)
Всегда продуманы, но почти никогда - хорошо продуманы...

Со стороны роялистов был немедленно собран военный совет. Боншан и д'Эльбе, придерживаясь различных мнений, говорили там в соответствии со своим мнением как опытные генералы. Боншан, после объяснения преимуществ их центральной позиции, произнёс следующие замечательные слова: "Наши враги, наконец, научились секрету победы, с тех пор они собирают силы в кулак для того, чтобы сокрушить нас"
(P. 333, vol. 5 / 173)
Боншан в своём красноречивом репертуаре - именно так, похоже, звучала в приличных выражениях 18 века неутешительная фраза: "Господа, нам всем хана".
А Жомини вообще как-то смахивает на Капитана Очевидность. Переводить его отрывки я взчлась ради мелькнувших рядом имён Боншана и д'Эльбе, ибо их взаимоотношения меня интересуют - и о них ещё будет.

Роялисты хлынули в Бретань. Экспедиция могла бы иметь успех, если была бы предпринята раньше - и руководи ей Боншан. Теперь же она, напротив, ускорила крушение великой Вандеи.
(P. 336 vol. 5 / 173)

Выдержки из мемуаров маркизы де Боншан:

(говорится о ране, полученной Боншаном под Нантом - кажется, перелом ключицы) Я ночевала в его комнате, чтобы лучше заботиться о нём.
Одна эта фраза вызвала у меня приступ офлаффления. Почему-то. А дальше был Тальмон, и с него, как всегда, можно было хорошенько посмеяться:

(P. 63)
В то время, как мы находились в этой печальной ситуации, другие предводители послали к нему [Боншану] принца де Тальмона - так и хочется заметить: "с глаз долой, из сердца вон" посоветоваться насчёт военных операций. Принц, которого мы не знали, и который никогда не видел месье де Боншана, предпологал, исходя из его репутации, что ему должно быть по меньшей мере пятьдесят лет. Он нашёл меня в приёмной, где я стояла, задерживая направлявшихся в комнату моего мужа на то время, пока перевязывались его раны. Месье де Тальмон, увидев, что я отдаю распоряжения в этом доме, подошёл ко мне и сказал:
- Юная леди, вы обяжете меня, если сообщите своему отцу о моём прибытии.
Мне интересно - а Тальмон не мог заранее задать кому-то пару вопросов о Боншане? Или не пристало принцу интересоваться ничем, кроме своей персоны?


(P. 60-61)
После этой победы совет собрался для того, чтобы выбрать генералиссимуса на место месье Кателино*. Несомненно, мне будет позволено повторить за всеми историками Вандеи, что среди стольких прославленных героев никто не мог предъявить больших прав на честь стать предводителем - за военные таланты; за самозабвенную отдачу; за неисчислимую пользу, принесённую общему делу - кроме как "добродетельный и скромный Боншан"**. Но, лишённый как амбиций, так и гордыни, он не принял участия в выборах командующего, звание которого он мог бы легко получить. Он полагал это решение верным, поскольку, для общего блага, не желал соперничать за должность с теми, кто желал её получить. Он не появился на совете и убедил моего брата, месье де Сепо (Scepeaux), и своего кузена, месье д'Отишана, не принимать участия в выборах. Тогда был избран месье д'Эльбе, и мой муж, который ожидал этого, не чувствовал не малейшего недовольства по поводу выбора, которому он поспособствовал.
Скажу сразу, пока не забыла. Мне безумно хотелось бы прочитать то, что написала бы по поводу выборов Маргарита д'Эльбе. Это характеризовало бы не только ситуацию, но и её саму, как личность.
То, что Рене отдаёт предпочтение своему мужу - это нормально. Более того, в какой-то мере это объективно. При этом она очень осторожно обходит вопрос о притязаниях других кандидатов. Отрывок не проясняет, кто именно жаждал занять должность, косвенно выходит, что д'Эльбе, но, кстати, в самом стремлении ещё нет ничего плохого. Даже более того - я не склонна почитать самоустранение Боншана полезным для Вандеи поступком. Д'Эльбе, уже будучи на должности, сетовал, что на его месте не Боншан. Кто знает, не устранись Боншан от выборов - возможно, как раз д'Эльбе-то ему бы и уступил. Ему - уступил бы, а так кому было уступать? Лескюру? До битвы при Люсоне ещё около месяца, но у Лескюра только на лбу не написано, что он прекраснодушный теоретик.
Так кто всё же стремился занять должность?
У Лескюра и Боншана есть самые преданные на свете адвокаты - их жёны. Невезение преследует д'Эльбе даже посмертно...
Но, если так подумать, то мемуары Рене нравятся мне куда больше мемуаров Виктории, пусть в них гораздо меньше сведений о других лидерах Вандеи. Возможно, когда-нибудь я соберусь с силами и переведу, пылая ненавистью, отрывок о выборах из мемуаров Виктории. Сейчас скажу только то, что редко встретишь такое откровенное презрение к д'Эльбе. Дескать, никто не ожидал и все втихую ржали над собственным же выбором. Логики - никакой. Даже женской.
Мне нравятся последние строки отрывка. Они развенчивают одновременно слова Виктории о всеобщем ироническом отношении к выборам д'Эльбе и слова Клемансо о том, что Боншан послал д'Эльбе издевательское поздравление, которое тот не простил. Нет, и слова самого д'Эльбе, переданные через Пуарье де Бовэ, и свидетельства Тюрро, и, теперь, свидетельство Рене говорит о том, что между д'Эльбе и Боншаном не было ни открытого соперничества, ни, тем паче, неприязни. Как правило, неприязнью страдали люди куда меньшей одарённости и душевных качеств - да, это камень в огород дражайшего "святого из Пуату", который в некоторых своих проявлениях вовсе не свят. От кого бы Виктория узнавала мелкие подробности сражений, планов, решений военных советов? Читая её мемуары, я поражалась её осведомлённости в таких традиционно не женских вопросах, а ларчик-то просто открывался. Хорошая память на слова мужа. На все слова мужа - в том числе и о том, как его, образованного, очаровательного и высокородного умницу, потеснил какой-то выскочка. Разумеется, ничем иным, как подлыми интригами, Лескюр не мог обосновать избрание д'Эльбе. Тот простой факт, что переинтриговать людей, крутившихся при дворе, нелюдимый провинциал не мог по определению, не доходил до его воспалённого сознания. Кстати, забавно, что в любом случае д'Эльбе должен был оказаться умнее - и в случае честного избрания, которое, как я считаю, имело место быть (поскольку в таком случае его ум признавался большинством проголосовавших), и в случае с интригами - если уж незнакомый с интригами большого мира д'Эльбе переиграл людей, в интригах явно разбиравшихся лучше, дураком его никак не назовёшь, а вот Лескюра очень хочется.
В любом случае Боншан устранился отнюдь не интригами, а добровольно. В его способностях обойти любые интриги я практически не сомневаюсь, слишком велика популярность его во всех кругах Вандеи. Это, думаю, именно нежелание, а вот нежелание чего именно? Долго и трудно конкурировать с человеком, достойным сравниться с ним почти во всём?
Или это боязнь ответственности, боязнь оказаться "козлом отпущения", как оказался им, в конечном итоге, д'Эльбе?



* В печатном тексте он назван "месье ДЕ Кателино". Понятия не имею, ошибка ли это мадам де Боншан, графини Жанлис, издававшей мемуары, или переводчика с французского
** По выражению историка (прим. графини Жанлис)