Совершенно неожиданно наткнулась в сети на повесть. Цитата с последних страниц обрадовала и...тронула. Чем-то созвучна моим мыслям, хотя я и не могу не досадовать на исторический ляп с "наполеоновскими карателями". Наполеон в то время сидел себе под Тулоном и даже не помышлял о лаврах Писистрата.
Константин Сомов "Одна жизнь", отрывок— Вы знаете, Корицкий, во времена Французской революции
был у крестьян- вандейцев такой генерал, Морис д’Эльбе. Военный человек, служака вроде вас, — туго поводя перемотанной бинтом шеей и морщась от боли, говорил Ненашев.
Они сидели за столом друг против друга. Начальник Сибвуза курил одну папиросу за другой, настороженно-чутко прислушиваясь к шагам мерно ступавшего за окном часового. Ненашев выглядел абсолютно спокойным, решившим жизненно важную для него задачу, а потому переставшим носить привычную маску человека. Всего за несколько прошедших после боя часов его лицо успело сильно похудеть, кожа на щеках и подбородке отвисла и посерела, голубая эмаль глаз потускнела и словно подернулась дымкой, так что разобрать их выражение Корицкий не смог, сколько в них ни вглядывался. Говорил Игорь тихо и, хотя смотрел прямо в лицо краскому, его будто и не видел.
— Так вот этот генерал, когда крестьяне схватили несколько солдат и собирались их расстрелять, настоял, чтобы мужики французские сначала прочитали вслух молитву Господню. И когда дошло до слов «И остави нам долги наши, как и мы оставляем
должником нашим», крестьяне эти, у которых наполеоновские каратели поднимали на штыки жен и детей, заплакали и отпустили пленников.
— Трогательная история, — мрачновато сказал бывший штабс-капитан. — Но я не ваши познания по истории Франции проверять пришел, а помочь вам уберечься от беды. Случись сегодня на месте этого генерала ваш покорный слуга, его тут же арестовали бы и расстреляли по приговору ревтрибунала. И пленных этих тоже. Время другое, опять же, Россия. Мы уж если начнем, никакое «Отче наш» не остановит. Кстати, если я не ошибаюсь, и там было примерно так же. Морис этот был позже раненым взят в плен и расстрелян теми самыми солдатами, товарищей которых он спасал. Незавидная участь, согласитесь.
— Для кого как, — раздумчиво вымолвил Ненашев. — Я лично так не считаю. Те, кто стоял под прицелом, были с Христом; те,
кто стрелял — нет.